Это страшно для спокойствия домашнего очага, для здравой правовой нормы, для обычая, который обтрепался и потерял смысл, протянувшись сквозь столетия, для
церковного догмата, который требует слепой веры и запрещает испытывать тайну.
Философского, интеллектуального, теоретического характера нельзя открыть в
церковных догматах, его можно открыть в гностических ересях, всегда в большей или меньшей степени рационалистических.
Неточные совпадения
Потому
церковное богатство
догматов, как задача, всегда превышает наличность религиозного опыта, но в то же время и всегда в него входит, его определяет.
Никто и никогда не может сказать про себя, что в личном достижении своем вместил всю полноту
церковного опыта, намеченную в
догматах, но и никто не может прикоснуться к
церковной жизни вне своего личного опыта, хотя бы и минимального.
Никогда нельзя сказать про человека, действительно прикоснувшегося к
церковной жизни, что для него
догматы суть только учение или рациональные схемы, логические символы, ибо прикосновенность эта именно и означает реальную встречу Бога с человеком в живом личном опыте, личное мифотворчество.
И здесь снова выступает огромное значение уже кристаллизованного, отлившегося в
догматы, культ и быт
церковного предания, исторической церкви, которая всегда умеряет самозваные притязания от имени «церкви мистической», т. е. нередко от имени своей личной мистики (или же, что бывает еще чаще и особенно в наше время, одной лишь мистической идеологии, принимаемой по скудости мистического опыта за подлинную мистику).
Меня, как старшего по знанию
догматов церковных, спросили… насказал я собеседникам и невесть чего: и про жертву-то ветхозаконную говорил, и про милости-то Царя Небесного к верным праведным, а сам ровнехонько не понимал ничего, что им говорю и к чему речь клоню…
Оно незаконно или умышленно двусмысленно — потому, что если оно хочет быть отлучением от церкви, то оно не удовлетворяет тем
церковным правилам, по которым может произноситься такое отлучение; если же это есть заявление о том, что тот, кто не верит в церковь и ее
догматы, не принадлежит к ней, то это само собой разумеется, и такое заявление не может иметь никакой другой цели, как только ту, чтобы, не будучи в сущности отлучением, оно бы казалось таковым, что собственно и случилось, потому что оно так и было понято.